В ноябрьском выпуске журнала рубрика «Личность» представляет читателям учителя истории гимназии № 31 имени К. Т. Мазурова Людмилу Гуринович — суперфиналиста Республиканского конкурса профессионального мастерства «Учитель года Республики Беларусь — 2023», победителя в номинации «История, обществоведение, география», учителя-методиста, награждённого почётным знаком Министерства образования «Отличник образования».
— Людмила Михайловна профессионал и сильная женщина, — рассказывает об учителе заместитель директора по учебной работе гимназии № 31 г. Минска имени К. Т. Мазурова Татьяна Чумовицкая. — Трудится в нашей гимназии она второй год, а кажется, что мы работаем с ней уже целую вечность! Конечно, во многом этому ощущению способствовало общее дело — подготовка к конкурсу «Учитель года». Плюс к этому она очень чуткая к словам собеседников, с ней легко взаимодействовать, что делает совместную деятельность весьма продуктивной.
Людмила Михайловна не скрывает, что помощь и поддержка, получаемые во время конкурса как в гимназии, так и в дружной команде учителей-конкурсантов, до сих пор греют душу.
— В том, что я так легко влилась в коллектив, вижу прежде всего заслугу людей, которые работают в гимназии, и от души благодарна им за это. На протяжении конкурса коллеги старались меня подбодрить, поддержать психологически, помогали советами. Незабываемо, как мы вместе до полуночи готовили урок, проводили мозговой штурм, генерируя творческие идеи! Успешное выступление в конкурсе — это наше коллективное достижение.
— Чему мог научиться в столь значимом и престижном конкурсе учитель-методист?
— В ходе конкурса училась не столько во время испытаний, сколько у людей, с которыми пересекалась. Ведь каждый из них — состоявшаяся личность, каждый мог научить чему-то новому: креативности, чувству ответственности и желанию сделать всё безупречно. Можно перечислять и другие качества, и за каждым я вижу какого-то конкретного человека, который ими обладает. Ещё раз утвердилась в мысли, что категория «учитель-методист» не означает, что педагогу можно дальше не заботиться о своём профессиональном развитии. Этот статус — не предел, а только новая ступенька на пути к совершенству.
— В вашей профессиональной деятельности есть ли какая-то историческая тема, которая является основной?
— Да, это тема «Быт населения в годы Великой Отечественной войны». Я защищала по ней магистерскую диссертацию на историческом факультете Брестского педагогического университета. Во многом на ней была основана и тема представленного на конкурсе «Учитель года» педагогического опыта, посвящённого формированию у учащихся исторической памяти. Воспоминания свидетелей войны собираю с 2011 года. Хотя не совсем довольна результатом: есть то, что не успела сделать, и те, к кому не успела. Но вместе с тем что-то важное всё же найдено и сохранено.
— Когда общались со своими респондентами, что спрашивали?
— Спрашивала не только о том, как человек встретил войну, о его чувствах и переживаниях, смерти знакомых и близких, но и о том, как люди налаживали быт: учились, лечились, что ели, во что одевались, где всё это доставали. Затем из собранного материала брала то, что необходимо на уроке, что соответствовало его образовательным и воспитательным задачам.
Особенно дороги воспоминания, которые собирала в местах, где родилась моя бабушка. Когда люди рассказывали о событиях Великой Отечественной, они время от времени ссылались на моих близких. Кто-то говорил: «А твой прадедушка поступил так-то и так». Для своих собеседников я была внучкой подружки их детства, была для них своей, они мне доверяли, говорили более открыто. И такое доверие весьма дорого!
— Можете привести какой-то из эпизодов, рассказанных земляками?
— Трудно выбрать из цепи их воспоминаний какое-то одно звено… Может быть, история о том, как 22 июня 1941 года в припущанской деревне девочка видела, как мужчина вёз на телеге раненого советского лётчика. А позже судьба свела меня с другим собеседником, который поведал, как два наших лётчика шли на восток, пробираясь к своим. Позже оказалось, что трое этих военнослужащих были членами одного лётного экипажа. Их самолёт был сбит, поэтому своего раненого товарища лётчики попросили отвезти в больницу, а сами пешком отправились в направлении расположения своей части. Затем об этом эпизоде мне рассказывали ещё несколько респондентов, но, к сожалению, эта история пока не получила продолжения.
— С недавних пор на передний план вышла тема геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. Какие акценты вы бы расставили при её изучении?
— Геноцид белорусского народа — тема, о которой действительно необходимо говорить во всеуслышание, рассказывать о том, что в годы войны под ударом оказались различные категории населения. Каждый мог быть расстрелянным или сожжённым не потому, что был в чём-то виноват, а потому, что был, например, членом семьи коммуниста, евреем по национальности, просто жил в деревне, которая находилась в районе, где действовал партизанский отряд, или же шёл на городской базар и оказался в числе заложников, которых немцы в целях устрашения местного населения решили расстрелять. Вот этот ужас и пронизывает воспоминания людей тех лет, когда не требовалось быть виноватым, чтобы понести наказание: ты просто был жителем оккупированной фашистами территории. И речь здесь не только о словах и эмоциях респондентов, с которыми я общалась лично, а вообще всех без исключения свидетелей ужасов войны. Их воспоминания заставляют острее и глубже понять произошедшую трагедию, поэтому так важно раскрывать эту тему подрастающему поколению.
— Геноцид — это тема для всех возрастных категорий учащихся?
— Это всеобъемлющая тема, но, конечно же, информация об этой трагедии должна преподноситься с учётом возрастных особенностей ребёнка. Разумеется, на этот счёт разработаны соответствующие методические рекомендации. Сейчас в библиотеках появился учебник о геноциде белорусского народа для I–IV, V–IX и X–IX классов. Я являюсь членом авторского коллектива учебно-методического дидактического пособия «(Не)забытые жертвы войны», которое также поможет педагогам при изучении этого трагического периода нашей истории. Дидактическое пособие издано в 2019 году и размещено на Национальном образовательного портале. Каждая из 14 брошюр посвящена одной из категорий жертв войны: подпольщикам, комиссарам, жертвам карательных операций, тем, кто уничтожался по национальному и расовому признакам, в том числе тема холокоста, параимоса (истребление цыган).
— Какую тему вы разрабатывали в составе авторского коллектива более углублённо?
— Несколько тем. Одна и з них — «Вынужденные переселенцы», где рассказывается о людях, которые покинули свои дома при отступлении Красной армии, о переселении евреев в гетто; «Без права знать и думать» — о нарушении права на свободу слова, массированной нацистской пропаганде. В этот же раздел мы поместили материалы о партизанской и подпольной печати (листовках, газетах). Ещё одна брошюра «Насилие как часть жизни» повествует о женщинах в концентрационных лагерях, об обращении с заключёнными, казнях партизан и подпольщиков. Эта тема далась особенно трудно, так как материал сложный, и необходимо было соблюсти возрастные ограничения — для детей с 15 лет. Поэтому на мастер-классах всегда советую педагогам как следует прорабатывать подаваемый материал с учётом особенностей восприятия, эмоциональной сферы своих учеников, чтобы не испугать, не получить негативный отклик, а вызвать сочувствие, переживание и понимание того, что жестокость и насилие ничем оправдать нельзя.
— Какие ещё категории жертв войны представлены в этом дидактическом пособии?
— «Оставленные умирать» — брошюра о военнопленных, «Труд освобождает?» — об угнанных на принудительные работы в Германию, «Целыми народами»… «Насилие как часть жизни» показывает, как страх пронизывал всё вокруг, становясь частью жизни, ведь в безопасности никто себя не чувствовал. Кроме того, прилагаются 50 биографических карточек, которые рассказывают о судьбах конкретных людей, переживших войну, приводятся их фото и краткая биография. Каждая брошюра имеет свою цветовую маркировку, следовательно, на биографических карточках она тоже присутствует. Метки в виде кругов того или иного цвета помогают понять, к какой категории жертв войны относится та или иная личность. Последняя, пятидесятая карточка, для меня особенная: на ней — фото бабушки одной из моих учениц из Брестской области.
— Наверно, работая с подобным материалом, исследователю трудно не реагировать эмоционально на те или иные исторические факты?
— Наша задача — довести эту трагедию до учащихся, до новых поколений. Это скорее методическая работа, напряжённая и интересная. Что же касается эмоциональной составляющей… Да, это было тяжело. Потому что изучать материалы, которые с этической, нравственной позиции выходят не просто за грань гуманизма, а за грань здравого смысла, очень трудно. Но ты учишься понимать ценность жизни, такой, какая она есть. Эта работа была значимой для меня, потому что, как и все белорусы, я потомок тех, кто погиб в той страшной войне, и тех, кому удалось выжить. Например, мой прадед погиб в лагере смерти Бухенвальд, причём пошёл туда добровольно. Когда в деревне арестовывали членов семей партизан, чтобы спасти жену и детей, он вышел из своего укрытия. В лагере смерти после второго побега он был казнён. Я побывала в Бухенвальде, но, к сожалению, мне не удалось найти каких-то подробностей, связанных с его пребыванием там. Этот трагический факт из жизни моей семьи обязывает не только изучать эту тему, но и рассказывать о ней ученикам. Когда такие страшные факты касаются не просто истории твоей страны в целом, а непосредственно истории твоей семьи, трудно оставаться эмоционально нейтральным. Я даже думаю, что это было бы неправильно.
— Вы упомянули, что в Беловежской средней школе, где вы работали, была ученица, которая в своей творческой работе рассказала о судьбе юной узницы минского гетто, ее побеге.
— Стоит отметить, что в этой работе чередовались страницы дневника узницы еврейского гетто и документальные факты, свидетельствовавшие о том, что реально происходило в минском гетто в то время. Изучив тему, Маша — автор этой работы — сказала, что она поступила бы так же, потому что условия в гетто были невыносимыми. Причём, чтобы родители не волновались, она бы не сообщила им о своих планах: побег ведь мог быть и неудачным. Это было погружение в тему исследования. Маша не всегда могла объяснить, почему она выбрала тот или иной сюжетный поворот. Действовала скорее интуитивно, так как пыталась отождествить себя со своей героиней — девочкой, которая пережила ужас холокоста.
— Но основная сюжетная линия такой творческой работы была предложена педагогом?
— Верно. Предложила её девочкам из профильной группы, в которую входили пять человек. Но только одна из них решилась писать. Маша погрузилась в неё сразу. Работа получилась небольшой по объёму, но в неё действительно была вложена душа.
— Нечто подобное в 31-й гимназии планируете предложить учащимся?
— Мне бы хотелось продолжить такую работу. Но пока не могу сказать, какая именно это будет тема, ведь многое зависит от интересов ребят, которым предстоит её делать. Мне бы хотелось попробовать сделать работу, раскрывающую жизнь сельчан из белорусских деревень, которые помогали партизанам, либо участников Минского подполья, чтобы дети попытались встать на их место и представить, как бы они действовали в тех условиях, когда, несмотря на запугивания и репрессии, ты находишь в себе силы бороться.
— Есть ли рекомендации педагогам, насколько должно быть эмоционально окрашенным или, напротив, эмоционально сдержанным занятие, раскрывающее трагедию и весь ужас войны?
— На таком уроке важен воспитательный момент, значим нравственный посыл, который мы несём ученикам. Но здесь всё индивидуально. Нельзя научить передавать чувства по шаблону. Каждый учитель — это личность, что, конечно же, накладывает отпечаток на манеру его преподавания и общение с детьми. Суть урока остаётся той же, а вот подача материала может быть разной.
— Когда работали с архивными источниками, встречались ли вам материалы, которые серьёзно меняли взгляд на то или иное событие, историческую личность?
— Когда готовилось пособие, довелось работать с материалами Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (ЧГК), которая сразу после освобождения БССР расследовала преступления нацистов. Фактически это происходило непосредственно на месте массовых казней, на месте сгоревших деревень. Я до сих пор помню сильнейшее эмоциональное впечатление, которое производили сухие строки протокола, написанные в сороковых годах такими же людьми, как я, обязанностью которых было зафиксировать, задокументировать сведения об этих бесчеловечных преступлениях. Страшнее этих строк невозможно что-то вообразить!
— Признаться, меня впечатлил ваш мастер-класс в суперфинале конкурса «Учитель года Республики Беларусь», особенно фраза о том, что газовые камеры для уничтожения людей разрабатывали грамотные инженеры, которых, к несчастью, не научили… быть людьми.
— Вначале я упомянула о том, что в одной из анкет учителей спросили, что они считают главным результатом своей работы. Их ответы были разными. Многие ответили, что в качестве результата они рассматривают благодарность учеников за полученные знания. И лишь 10 % опрошенных отметили воспитательную составляющую своей работы: посчитали самым важным достижением, что их ученики стали достойными людьми. В подтверждение правильности такой точки зрения провела параллель с годами Великой Отечественной войны. С одной стороны — самопожертвование, проявления массового героизма, помощь другим... А с другой — квалифицированные инженеры проектировали газовые камеры. Квалифицированные медсёстры умерщвляли младенцев, квалифицированные врачи изобретали новые способы мучения беспомощных узников… Они умели учиться, они не умели быть людьми.
— Участвуя в конкурсе, вы сформулировали своё педагогическое кредо: «Творить, искать, развиваться!» А для ваших учеников на уроках истории тоже присутствует момент развития?
— Я на это искренне надеюсь. Мои уроки — это не монолог учителя, это полилог, общение с детьми. Я не только преподаю материал, я должна получать обратную связь от учеников, выслушивать их мнения. Иногда они настолько интересны и необычны, что помогают самой по-другому посмотреть на обсуждаемую проблему. Урок — это всегда живой разговор, и всякий материал, который объясняется классу, это напоминание о том, что историю нельзя заучить, что это живой предмет, который не терпит бездумности. Ведь основой вопрос истории не «когда», а «почему».
Беседовал Александр Каменчуков
